18 November 2022

«Идите в баню — там вас точно не подслушают»


В ноябре этого года британские спецслужбы разведки объявили о смягчении правил найма сотрудников: теперь не является обязательным условие, что хотя бы один из родителей новобранца должен иметь британское гражданство. О том, с чем это может быть связано и как в целом устроена система безопасности в Великобритании, в интервью «Коммерсанту UK» рассказал военный эксперт Сергей Мигдаль, бывший офицер израильской полиции, который в течение многих лет сотрудничал с британскими службами безопасности.

— Cергей, как вам удалось познакомиться с работой служб безопасности в Британии?

— Достаточно хорошо: я в течение пятнадцати лет был израильским госслужащим и офицером полиции, и мы очень плотно сотрудничали с британскими службами по предотвращению терактов в Британии и Израиле. Например, британские службы помогали нам тогда, когда исламистские террористические организации рекрутировали экстремистов в Англии, чтобы совершить теракты в Израиле, пользуясь безвизовым въездом. Один такой теракт привел к жертвам, а несколько других нам удалось предотвратить: мы поймали террористов по дороге, в ходе подготовки. И наоборот, мы помогали англичанам работать по террористическим организациям на Ближнем Востоке. В целом у Израиля и Британии был успешный обмен информацией и взаимопомощь. Израильская разведка родилась, жила и развивалась в условиях очень большого стресса и постоянных угроз, постоянной тяжелой работы и поэтому добилась высокого уровня и репутации, признаваемой во всем мире. Поэтому службы безопасности в Израиле постоянно обмениваются опытом с разведками разных стран. После больших терактов «Аль-Каиды» с конца 1990-х — начала 2000-х годов разведки всего мира, включая британскую, кинулись учиться у Израиля, как бороться с терроризмом, так как это была первая страна в мире с конца 1960-х годов, которая была мишенью международного террора. Сейчас я уже давно живу в Лондоне и знаю многих людей в этой теме и ситуацию изнутри.

— Как организована работа британских служб безопасности?

— За внутреннюю безопасность здесь отвечает знаменитая MI5 (контрразведка), штаб-квартира которой находится в районе Милбанк, на берегу Темзы. Первое время это была классическая контрразведка, то есть служба главным образом занималась поимкой иностранных шпионов-разведчиков, а также вела борьбу с политическим экстремизмом. Это было более чем сто лет назад, в начале XX века, когда главную угрозу представляли ирландские республиканцы-экстремисты и левые экстремисты, устраивавшие теракты в ряде стран Европы, в том числе в Англии. Со временем к этому добавилась борьба с исламским терроризмом и терроризмом крайних правых представителей разрозненных правых организаций, в основном маргинальных,— тех, кто совершал теракты в мечетях, против представителей мусульманской или еврейской общины. Один такой, например, несколько лет назад убил члена парламента Джо Кокс. Внешняя разведка, MI6 (она еще носит красивое название Secret Intelligence Service), проводит спецоперации за пределами Британии.

— В чем особенность британского подхода к безопасности по сравнению с израильским?

— Здесь помогать службам безопасности должна полиция, но английская полицейская система, скажем так, очень своеобразная. В Британии (и в США, кстати), в отличие от Израиля, нет единой службы охраны порядка. У каждого крупного города или графства есть своя полиция: в Лондоне — Столичная лондонская полиция, Скотленд-Ярд, в Йорке — Йоркширская полиция, в Северной Ирландии — Полиция Северной Ирландии. Подобная сложная система мешает заниматься вопросами безопасности из-за слабой взаимной координации различных служб. Например, уже были случаи, когда происходил теракт в провинциальном городе в Британии, а местная полиция оказывалась беспомощной против здоровенного террориста-исламиста с мачете. В таких случаях можно надеяться в основном на спецназ, который прилетит из Лондона на вертолете, либо на то, что из другого города, покрупнее, приедет на помощь вооруженный наряд полиции. Полицейская служба — слабая сторона британской системы безопасности и борьбы с терроризмом. Самая сильная система в Лондоне, там есть особый отдел полиции, Special Branch, — они вооружены и могут дать отпор любым террористам.

— В последние годы в Британии не было масштабных терактов. Можно ли сказать, что британские службы неплохо выполняют свою работу?

— В целом, особенно после начала волны террора Ирландской республиканской армии в 1970-х годов и после исламистского террора в начале 2000 года, я бы сказал, что британские службы безопасности подняли свой уровень, он вполне неплохой. Сами теракты идут волнами. Можно поднять статистику и их увидеть — например, последняя сильная волна была во времена премьерства Терезы Мэй. Несмотря на ее реноме жесткой женщины, во время ее правления случилась целая серия терактов: в парламенте, на Лондонском мосту, еще в нескольких местах. Но это было связано не только с Англией, эти инциденты были результатом подъема Исламского государства, у которого было немало сторонников, в том числе среди проживающих в Британии. Многие уезжали из Великобритании специально для того, чтобы присоединиться к Исламскому государству, в Сирию, в Ирак через Турцию, чтобы воевать на их стороне. В то время (2016–2018 годы) шла война против ИГИЛ, а которой Англия тоже участвовала, а сейчас во многом эта тема сошла на нет. Игиловцы ушли в подполье. Особый удар по терроризму при этом нанес коронавирус...

— Почему так?

— Как огню нужен кислород, чтобы гореть, так и терроризму нужно внимание СМИ. Чем больше медиапубличности, тем больше террористы довольны, тем больше представителей экстремистской молодежи или слегка ненормальных людей хотят к ним присоединиться, чтобы их или результат их действий показали по телевидению. А когда все новости в СМИ буквально забиты другой главной повесткой дня (тем же коронавирусом), то, сколько ни маши мачете, про тебя напишут на 12-й странице.

— Получается, если мало вероятности, что о теракте напишут на главной странице или осветят в прямом эфире, его просто не будут совершать? Тогда, если исходить из этой логики, как бы цинично это ни звучало, сейчас нас спасает другая повестка дня — новости из Украины?

— Как я уже говорил, важный фактор, подогревающий терроризм,— это его освещение в СМИ, и чем истеричнее это делается, тем лучше. Про Украину тоже верно, очень большое количество внимания отдано этой теме. Внимание людей ограниченно, и нереально отвлекаться на все что угодно, поэтому если превалирует одна, важнейшая тема, то другие отходят на задний план. Но не только Украина правит в новостях — на повестке дня и борьба за окружающую среду, и бардак в британском правительстве, и забастовки. Другой фактор — разгром Исламского государства на территории Сирии и Ирака, снизивший мотивацию для совершения новых терактов и привлекательность ИГИЛ для новых рекрутов. А чем меньше увлеченных рекрутов, тем, соответственно, меньше терактов. Безусловно, нужно учитывать, что какая-то часть террористов все равно была, есть и будет, но их, как правило, ловят заранее, это ежедневная задача полиции и спецслужб.

— Если опасность исламского терроризма полностью не исчезла, но сильно уменьшилась, как насчет других угроз, например кибератак?

— Кибератаки очень удобны: легко представить, что они совершаются непонятно кем, и можно списать их на безымянных хакеров... Но за ними кто-то стоит, это же не компьютеры взбесились. И это не просто хакеры Вася и Миша, а кто-то на намного более высоком уровне, например представитель той или иной недружественной страны. Я сейчас имею в виду не только русских — в Англии еще считают большой угрозой, например, Китай и их хакеров. В Китае кибератаки организованы на государственном уровне, есть специальные департаменты, которые занимаются кражей научных секретов. Недаром англичане много времени уделяют созданию союзов на Тихом океане, с Австралией, Новой Зеландией и Японией.

— Кстати, русских хакеров считают одними из лучших в мире. С чем, по-вашему, это связано?

— Это можно объяснить несколькими факторами. Во-первых, в России с начала 2000-х годов будущих молодых ребят-хакеров пестовали: вместо того, чтобы сажать их в тюрьму, их прижимали и брали под опеку. С учетом того, что ФСБ работает в РФ с 1990-х годов, это зачастую были частные общественные партнерства (частное государственное партнерство), где ребята работали как частные лица, но одновременно помогали ФСБ решать задачи. С другой стороны, хакер — это вообще кто такой? Это ведь такой вариант программиста. В России, на Украине и в Беларуси всегда было много не только очень хороших хакеров, но и просто отличных программистов. Во времена СССР существовала очень хорошая математическая школа, особенно если сравнивать с преподаванием математики, физики и других дисциплин на Западе. В советское время был пул талантов, из которого можно черпать кандидатов на эту работу, тем более если принять во внимание размеры страны.

— Сложно ли вообще попасть на работу в службу безопасности MI6?

— Сейчас попасть туда стало гораздо проще: MI6 часто публикует рекламу о наборе на работу, и можно просто выслать им свое CV, а когда-то рекрутинг в службы происходил совсем по-другому. Раньше в Британии было примерно так же, как и в Израиле: к человеку приходили, за ним наблюдали с очень молодого возраста и только потом могли его рекомендовать. На службу можно было попасть только по семейным связям, особенно в аристократических кругах, в духе «bring friend or relative». После Второй мировой в службу безопасности приходили работать многие выходцы из отрядов специального назначения, потому что им такая работа была близка и знакома,— это люди, привыкшие работать в условиях стресса и неопределенности. Но с тех пор все поменялось, организации разрослись и стали огромными. Стали очень востребованны для рекрутинга умные аналитики, IT-специалисты и многие другие. Знаю случаи, когда людей рекрутировали в Оксфорде и на разных технических факультетах.

— А почему сейчас нанимают по объявлению?

— Это связано с большей открытостью данных. Раньше было секретом даже то, где находится штаб-квартира MI6 в Лондоне и кто начальник службы, а сейчас эта информация лежит в открытом доступе. Еще лет двадцать назад этого не разрешали, а шефа MI6 называли просто М, и его настоящее имя знали только те, кому это надо.

— Насколько засекречен процесс рекрутинга?

— Сначала человека просят подписать NDA — пакт о неразглашении информации. Тем, кто работает в спецслужбах Британии, нельзя говорить об этом знакомым: для всех них создается легенда. Об их настоящем месте работы может знать только один человек, например муж или жена. Необходимо пройти проверку — это не простая проверка на несудимость (DBS-check), а более глубокие процедуры, которые могут занимать много месяцев. Сотрудники спецслужб могут даже приватно подходить под разными предлогами к родственникам и друзьям человека и пытаться получить о нем как можно больше информации для выявления возможных криминальных или подозрительных связей. Уже потом, когда человек находится на оперативной работе, каждый год ему нужно будет проходить тест на детекторе лжи. Проверяют все, даже если человека просто остановили на дороге за небольшое превышение скорости.

— Будет ли штраф за нарушение ПДД поводом для отказа при приеме на работу в британскую службу разведки?

— Вообще один штраф — это нестрашно, а вот если у кандидата обнаружено много штрафов за превышение скорости или за проезд на красный свет, это указывает на проблемы с характером и поведением. Еще в наши дни можно спокойно признаться, что ты покуривал травку в колледже, а вот раньше это было бы фатально для кандидатов.

— А что обычно происходит, когда увольняются из службы безопасности?

— После увольнения человеку дают подписать еще один ворох бумаг с информацией о том, что ему можно, а что нельзя. Что это означает: например, если экс-разведчик хочет написать мемуары или книгу, то он строго не может ничего опубликовать до тех пор, пока текст не пройдет цензуру, а публикация должна быть утверждена специальной комиссией при офисе премьер-министра. Хороший пример — Стелла Римингтон, бывший генеральный директор MI5. Она написала мемуары о своей жизни и работе в палате лордов. Переговоры по этим мемуарам длились примерно месяцев шесть — это время ушло на согласование текста и различные поправки, и только потом ей удалось опубликовать книгу.

— MI6 в последнее время все чаще набирает сотрудников со знанием русского языка. С чем это связано?

— Дело вот в чем. Одна из причин, по которой в 2005 году было много терактов в метро и автобусах, в том, что, как выяснилось, контрразведка много лет занималась ирландскими террористами, а арабскую тему задвинули в дальний в угол. Только после терактов «Аль-Каиды» в 2001 году в США наконец-таки стали этим заниматься. Но ведь это требует много времени: им надо рекрутировать специалистов, аналитиков, оперативников, знающих арабский, урду, ушту и другие языки. Это не делается за один день, это многолетняя сложная работа, на которую были брошены гигантские бюджеты. MI6 стала рекрутировать людей с факультетов восточных языков, людей, у которых родители были выходцами из Индии, Пакистана, Африки и Ближнего Востока. На это было потрачено 95% всех ресурсов. А после 2014 года (аннексии Крыма) начался кризис в отношениях с Россией, и выяснилось, насколько мало тех, кто понимает, что там происходит,— у спецслужб не хватает специалистов со знанием русского. Это потому, что последние двадцать лет все средства вкладывались в тех кто говорит по-арабски и по-уштунски. Сейчас, в связи с последними событиями, поворот в сторону России еще больше усилился, поэтому набор сотрудников со знанием русского очень актуален. Нужны те люди, понимающие язык, ментальность и обычаи противника, без которых не разобраться в секретных коммуникациях. Даже если англичанин изучал русский язык, этого все равно недостаточно для того, чтобы полностью разобраться в обстановке в России и местном менталитете.

— Раньше для работы в МI6 одним из главных условий было наличие британского гражданства плюс один из родителей должен был быть британцем. Но недавно появилась новость, что правила упростили, теперь британское гражданство родителей стало необязательным...

— Я только что об этом говорил: им нужны люди, которые знают язык и ментальность потенциального противника не из книг. Это как в старом еврейском анекдоте: «Так вам шашечки или ехать?» Именно из-за этих факторов израильские спецслужбы такие успешные: у нас есть свои выходцы из десятков стран! Они интегрированная часть общества, а не обитатели изолированных иммигрантских гетто, как в некоторых странах Европы. А с более жесткими правилами сильно уменьшается доступный кадровый пул. К слову, знаменитые шпионы из Cambridge Five (во главе с Кимом Филби) все были англичане из аристократических семей, а оказались советскими агентами, так что в любом случае проверять надо всех без исключения.

— В целом насколько привлекательна вакансия в MI6?

— Это интересная и захватывающая работа. Однако в кризисных ситуациях на ней надо ночевать... Помните, в фильме «Ронин» один из героев произносит фразу, как важно для человека хотя бы часть жизни посвятить службе чему-то большему и более важному, чем он сам,— «Мужчине важно провести хотя бы часть своей жизни, служа чему-то большему и более важному, чем он сам»? Служба в разведке — это не менеджмент отеля и не работа трейдера, а нечто большее; людям, выросшим в России, это, правда, не так просто объяснить.

— Что может послужить поводом для того, что службы безопасности тобой заинтересовались? И как они действуют в этом случае?

— Могут быть явные поводы, как, допуустим, провокационные действия на публике — выход с плакатом, разжигающим межнациональную рознь, или с призывами к насилию. В этом случае, например, за расистские оскорбления могут и уголовное дело открыть, а еще и уволить с госслужбы (как раз недавно это произошло с несколькими полицейскими в Лондоне). Есть и сложные случаи, когда есть подозрительные персоны и за ними организуют наблюдение. Например, была получена информация на основе слухов, что в такой-то мечети собираются радикальные исламисты. Служба безопасности внедряет туда своего агента, выглядящего точно так же, как все, скажем, пакистанцы, которые ходят в мечеть, и зовут его Фейсал. Он заводит дружбу с членами собрания, узнает, что самый активный тут Махмуд, подслушивает его разговор о том, что он собирается купить взрывчатку... И вот этот так называемый Фейсал вечером после очередного собрания идет и пишет доклад обо всем, что он узнал, и передает эту информацию офицеру-оперативнику. Но здесь есть главная проблема — пытаться проанализировать огромное количество информации, отбросить лишнее, обратить на кого-то внимание, и часто это просто не успевают сделать. Многие террористы, совершившие теракты в последние годы, уже были на прицеле спецслужб. На человека уже были жалобы, за ним даже следили, но потом решили, что он не слишком важный, и бросили это дело. Следить за всеми не хватает времени и ресурсов, ведь для того, чтобы организовать слежку за одним подозрительным человеком, нужно десятки людей и большие деньги. Сейчас у нас есть интернет, социальные сети, где все люди общаются, а еще и даркнет — спецслужбы за ним тоже наблюдают. Если обыкновенный человек может туда зайти, то спецслужбы — тем более, плюс у них есть обширный арсенал средств для наблюдения.

— Интернет упростил работу служб безопасности?

— Стало и проще, и сложнее одновременно. Интернет выполняет роль инструмента, помогающего предотвращать какие-то акции в зародыше и находить людей, особенно если это не профессиональные террористы, а любители, которые могут допускать неосторожность в общении и не особо скрываться. С другой стороны, интернет хорошо подходит для террористов и экстремистов — как средство, позволяющее связываться на большом расстоянии, не встречаясь лично, и удаленно организовывать какие-то акции, что когда-то раньше было сделать трудно. Теперь можно открыть в «Гугле» анонимный почтовый адрес и переписываться со знакомым в специальном приватном режиме, тут же стирая сообщения.

— Какой мессенджер считается самым подходящим для конфиденциальных переговоров?

— Signal считается мессенджером с самой высокой степенью защищенности, в отличие от того же WhatsApp, который куда легче перехватить и расшифровать. А вообще, полушутя-полусерьезно, я всегда рекомендую людям, когда они хотят переговорить с кем-то, чтобы никто об этом не узнал, идти вместе в баню. Если вы совсем голые, ясно, что на вас нет подслушивающих устройств, а подслушать что-то в парилке невозможно: слишком шумно, да и приборы не работают из-за сырости...
Автор Лилия Скопинцева
Мнение авторов может не совпадать с мнением редакции 
Некоммерческое сообщество журналистов

Subscribe to this Blog via Email :