Рана пульсировала с каждым шагом, отравляя сознание. И слава богу, была поверхностной: пуля едва зацепила ребро. Однако ощущение жгучей боли было желанным. Оно напоминало, что он жив. Напоминало, что он здесь, в этом огромном, безжалостном Токио, и что у него есть цель. Запах чая и благовоний из чайной «Тихий Бамбук» еще витал в воздухе, но теперь смешивался с более резким, металлическим запахом его собственной крови.Он нашел почтовый ящик №37 — старый, ржавый, почти сливающийся с обшарпанной стеной переулка. Внутри лежала толстая папка. Гарри схватил ее, чувствуя тяжесть содержимого, которое могло стать как его спасением, так и приговором. Он скрылся в темноте, пробираясь мимо закрытых лавок, откуда доносился слабый запах сухофруктов и рисовых лепешек. Дождь начал моросить, мелкий и холодный, превращая асфальт в блестящее, манящее зеркало. Каждый отблеск неоновых вывесок на мокром тротуаре казался ему зловещим, наблюдающим за ним глазом.
Найдя заброшенный караоке-бокс в соседнем, почти полностью снесенном для нового строительства квартале, Гарри нырнул внутрь. Запах сигаретного дыма и пролитого саке был затхлым, но давал ощущение относительной безопасности. Здесь, под мигающей лампочкой, он открыл папку.
Сногсшибательные документы. Тории был одержим. Не просто журналист, он был «разгребателем грязи», копающим глубоко и яростно. Фотографии, выписки из банковских счетов, расшифровки телефонных разговоров, схемы связей. Все это касалось Инагава-кай — одной из самых могущественных группировок якудза. Их щупальца, как и предсказывал Сато, тянулись повсюду: от подпольных игорных заведений и хост-клубов до строительства крупных объектов недвижимости и даже политических кругов. Тории был на пороге раскрытия грандиозной аферы, связанной с новым олимпийским стадионом, где клан отмывал огромные деньги.
Среди прочего Гарри нашел несколько снимков. На одном из них, сделанном издалека, был запечатлен Тории, входящий в элитный рюокан — традиционную гостиницу с горячими источниками — где-то в горах за городом. На другом, менее четком, Тории стоял рядом с женщиной. Той самой госпожой Хару Ямада. И что-то в ее лице, в ее позе, говорило о куда большей близости, чем случайное знакомство. А еще был третий снимок. Мужчина в строгом кимоно, лицо которого было скрыто тенью от широкого капюшона. Но Гарри узнал его силуэт. Это был оябун — глава клана, человек, которого даже Сато упоминал с неким трепетом.
Тории не просто «случайно» подвез госпожу Ямаду. Она была его информатором, а может, и сообщницей. Или, что еще более вероятно, приманкой.
Рассвет полз по небу, окрашивая восточную часть Токио в нежные персиковые и розовые тона. Первые лучи солнца пробивались сквозь разбитые окна караоке-бокса, освещая его внутреннюю грязь. Боль в боку Гарри стала невыносимой, он чувствовал, что теряет силы. Нужна была аптека, и что-то посильнее платка.
Он шел, пряча папку под курткой. Улицы уже начинали оживать. Сонные офисные работники спешили на электрички, пожилые женщины открывали свои маленькие магазинчики, готовящиеся к новому дню. Запах свежей выпечки и кофе из конардо (пекарни) смешивался с привычными городскими ароматами. Гарри чувствовал себя призраком, идущим против течения времени.
Он нашел аптеку, стараясь выглядеть как можно более обыденно. Взял антисептик, бинты, обезболивающее. Молодая фармацевт, вежливо улыбаясь, даже не взглянула на его измятую одежду. Она была привычна к появлению странных клиентов.
Вернувшись в укромное место, он аккуратно обработал рану, игнорируя жгучую боль. Пуля, похоже, прошла навылет, оставив входное и выходное отверстие. Повезло. Он не был врачом, но знал, что если не обработать рану, то воспаление неминуемо. Это было лишь вопросом времени.
Пока он бинтовал себя, его мысли вернулись к якудза. Инагава-кай, клан, не уличная шпана. Хорошо отлаженная вертикаль власти, древний механизм, глубоко укоренившийся в общественной структуре Японии. Они действовали по своим неписанным правилам, используя страх и жестокость как инструмент управления. И некий Тории, журналист, каких в Токио десятки, сотни, посмел бросить им вызов.
Гарри вспоминал свое прошлое в Лондоне. Там, в Скотланд-Ярде, все было четко: закон, протокол, доказательства. Здесь, в Токио, границы размывались. Он чувствовал, как старая закалка детектива уступает место чему-то более примитивному, животному инстинкту. Жажде справедливости, которая превращалась в жажду возмездия. Он действительно становился Демоном для тех, кто творил зло. Не ради удовольствия, а ради принципа.
Он не мог просто пойти в полицию с папкой. Сато, возможно, и порядочный человек, но он был частью системы, которая могла быть подкуплена, коррумпирована. К тому же, Гарри теперь был в бегах, и доверие к нему было подорвано. Единственный путь — действовать самостоятельно, на свой страх и риск.
Прежде всего, надо было найти госпожу Ямаду. Она была ключом. Если она была приманкой, то почему? И что она знала об оябуне? Фотография, где Тории и Ямада были вместе, заставила его задуматься. Возможно, между ними было что-то большее, чем просто отношения информатора и журналиста. Любовная связь? Это усложняло дело.
Гарри знал, где найти госпожу Ямаду. Ее особняк находился в престижном районе Сетагая, среди других роскошных резиденций, скрытых за высокими стенами и тщательно подстриженными ниваки — традиционными японскими деревьями-бонсай. Он не мог просто заявиться туда. Нужен был план. И, возможно, новый облик.
Он нашел небольшой, слегка заброшенный киссатэн — старое японское кафе, где пахло давно пролитым кофе и пылью. Внутри сидели лишь несколько пожилых мужчин, читающих газеты. Гарри заказал кофе и стал наблюдать за улицей. Ему нужен был способ незаметно проникнуть в Сетагая.
Внезапно взгляд его упал на объявление, приклеенное к фонарному столбу напротив. «Требуются подсобные рабочие на стройку нового олимпийского стадиона. Хорошая оплата». Стадион. Тот самый стадион, с которым был связан Инагава-кай. И с которым, возможно, было связано убийство Тории.
Идеально. Стройка — место хаоса, шума, постоянного движения. Место, где легко затеряться, где люди приходят и уходят. А главное, место, к которому якудза явно имеют прямое отношение. Возможно, там можно найти что-то, что Тории искал. И, возможно, встретиться с кем-то из клана.
Решение было принято. Гарри знал, что это рискованно. Он был ранен, находился в розыске, и собирался отправиться в самое логово дракона. Но это был его путь, его выбор. Путь народного мстителя, который не может спокойно спать, зная, что в этом городе творятся такие зверства. И он был готов заплатить любую цену.
Гарри достал из кармана старое, потрепанное удостоверение журналиста, посмотрел на него. Гарри Стоун. Лондон. Это был он, но не совсем. Человек, которого он видел в отражении витрины кафе, был другим. Более суровым, более отчаянным. Человеком, который больше не мог полагаться на закон. И это пугало его.
Гарри знал, что если Инагава-кай отмывает деньги через казино, то это не будут полуподпольные притоны с запрещенным покером. Это будут роскошные, элитные заведения, скрытые за фасадами респектабельных клубов или отелей, куда доступ есть только у избранных. И там он найдет не просто бандитов, а влиятельных воротил бизнеса, чьи руки испачканы грязью, а то и кровью, но чьи костюмы сшиты на заказ в лучших ателье Гиндзы.
Найдя адрес одной из таких «тайных игорных комнат» из файлов Тории, Гарри начал подготовку. Его рана, хоть и обработанная, все еще саднила, но таблетка парацетамола заглушала боль. Он нуждался в чистой одежде, чтобы слиться с толпой. Недалеко от его убежища, в квартале Сибуя, он нашел небольшой магазин подержанной одежды, где, к счастью, смог купить приличный, хоть и немного помятый, темный пиджак и рубашку. Зеркало в примерочной отразило изможденное, но решительное лицо. Ни следа от лондонского журналиста. Только тень детектива, готовящегося к схватке.
