Внимание сосредоточено на риске того, что война, развязанная Россией против Украины, может перерасти в обмен ядерными ударами. Этот риск существует, но, как представляется, относительно низок. Однако есть и другая опасность, которая до сих пор оставалась незамеченной: риск ядерной войны может резко возрасти после окончания войны в зависимости от политики Запада в отношении России. При некоторых вариантах политики «смены режима» риск эскалации может вырасти до неприемлемого уровня.
Когда президент России Владимир Путин предупредил Запад, что «тот, кто пытается помешать тому, что мы делаем, и, что еще хуже, создает угрозы для нашей страны... должен знать, что реакция России будет мгновенной и будет иметь последствия, с которыми вы не сталкивались в своей истории», — не было никаких сомнений в том, что впервые со времен Берлинского кризиса в 1961 году Европа столкнулась с перспективой ядерного конфликта между Россией и НАТО. Это сообщение было подкреплено через три дня объявлением о повышении уровня боевой готовности российских стратегических сил.
Самое главное, что ссылки Путина на ядерное оружие выходили за рамки декларативной российской ядерной политики (изложенной в Военной доктрине 2014 года и Указе о ядерном сдерживании 2020 года), которая допускала применение ядерного оружия только в случае нападения на Россию. Когда Россия применила ядерное оружие за пределами своей заявленной стратегии, Западу пришлось планировать и осуществлять свою политику в отношении войны на Украине в условиях беспрецедентной неопределенности.
Есть два возможных пути к ядерной эскалации, но только один из них привлек внимание экспертов по вопросам политики — прямое военное участие НАТО в войне на Украине. Другой, возможно, более опасный путь может начаться после окончания войны и зависит от того, что Запад захочет сделать с Россией или, скорее, с Россией: при некоторых вариантах политики «смены режима» риск эскалации может вырасти до неприемлемого уровня.
Путь I: Эскалация войны
Столкнувшись с условиями неопределенности в отношении красных линий России, Западу пришлось действовать, буквально, методом проб и ошибок, всегда не зная, что может спровоцировать эскалацию. Западные правительства почти единогласно отвергли призывы к бесполетной зоне над Украиной, которые были популярны в первые недели войны, поскольку это привело бы НАТО к полномасштабной войне с Россией не только на Украине и над ней, но и на прилегающей российской территории. Однако в отношении предоставления военной помощи первоначальная осторожность уступила место неуклонно растущей смелости, поскольку Россия, похоже, терпимо относится к увеличению количества и качества оружия, направляемого в Украину.
По-прежнему было бы неправильно полностью игнорировать риск эскалации. Поскольку НАТО продолжает испытывать пределы дозволенного, она может непреднамеренно пересечь российскую красную линию. В середине апреля глава МИД РФ Сергей Лавров демонстративно отметил, что Россия не намерена применять ядерное оружие «на данном этапе» войны, повторив ядерную угрозу после почти месяца молчания. Чем дольше будет продолжаться война, тем ближе НАТО и Россия подойдут к порогу толерантности.
Одним из чувствительных мест, которое не получило большого внимания, является Калининградская область. Многие в Литве призывают сократить маршруты поставок земли в российский эксклав. Изоляция Калининграда может в экстремальных обстоятельствах спровоцировать российский военный ответ и прямой конфликт с НАТО.
Тем не менее, распространенное предположение о том, что эскалация войны в Украине будет связана с ядерным оружием, скорее всего, неверно. Согласно Доктрине 2014 года, первый этап эскалации предполагает применение обычных вооружений. Россия накопила значительный запас этого оружия (надежных оценок нет, но, вероятно, несколько тысяч) и, по-видимому, держит долю его в резерве для возможного использования против НАТО.
Приоритетными целями на обычной фазе войны между НАТО и Россией, вероятно, будут военные базы, основанные на практике предыдущих войн с использованием обычных вооружений большой дальности. После первоначального обмена ударами у сторон может появиться возможность взять паузу, что даст им шанс установить контакт и, возможно, договориться о прекращении огня. В некотором смысле, наличие обычных вооружений большой дальности делает эскалацию войны в Украине до конфликта между НАТО и Россией более вероятным, потому что это оружие воспринимается обеими сторонами как пригодное для использования, в отличие от ядерного оружия. Однако обычный конфликт может быть легче прекратить, чем ядерный.
Путь II: Эскалация после войны
Второй путь к эскалации конфликта до ядерного уровня может состояться, как это ни парадоксально, после окончания боевых действий на Украине и почти независимо от того, чем они закончатся: прекращение огня, которое де-факто признает российскую оккупацию части Украины, частичное или полное отступление России или любым другим способом. Гораздо важнее то, что происходит после этого.
После окончания активных боевых действий Западу нужно будет решить, что делать с Россией или, точнее, с Россией. Без сомнения, возвращение к status quo ante невозможно. Большинство санкций останутся в силе, включая ключевые ограничения на торговлю и инвестиции, а также арест (и, возможно, даже конфискацию) российских валютных резервов в западных банках. Уже объявлено, что частные активы российских олигархов и, возможно, многих компаний не будут возвращены. Следовательно, Россия останется в политической и экономической изоляции.
Запад, однако, столкнется с серьезным выбором: ограничить ли свое давление на Россию изоляцией или настаивать на смене режима. Последнее, возможно, не ограничивается заменой Владимира Путина, но может включать в себя усилия по содействию демократическому переходу, который обязательно будет включать в себя определенный внешний контроль над политическими событиями, лишение избирательных прав нынешней элиты и другие шаги, подобные тем, которые Соединенные Штаты сделали в Ираке два десятилетия назад. Россия де-факто будет поставлена перед выбором между поражением и капитуляцией.
Попытка массовой смены режима и внешнего контроля вписывается в официальную красную линию для ядерного использования, как определено в Военной доктрине 2014 года: «Когда само выживание государства находится под угрозой». Применение ядерного оружия традиционно ассоциируется с войной, но нет причин, по которым это не могло бы произойти в ответ на экономические санкции и политическое давление, если результат сопоставим. Владимир Путин сформулировал этот принцип в 2018 году в документальном фильме «Миропорядок», сказав: «Зачем нам мир, который не включает в себя Россию?» Понятно, что он имел в виду не Россию как страну с населением, а как режим, в первую очередь.
Проблема выходит за рамки Владимира Путина и его ближайшего окружения. Маловероятно, что его уход существенно повлияет на вероятность силового ответа на попытку Запада сменить режим. Даже антиправительственное и/или продемократическое народное движение по аналогии с демонстрациями 2011 года, вероятно, также будет антизападным.
По данным единственной оставшейся независимой российской социологической службы «Левада-центра», подавляющее большинство россиян поддерживают войну на Украине и придерживаются негативного взгляда на Запад, относясь к нему как к враждебному. Корректировка на возможность того, что некоторые респонденты боялись раскрыть свое истинное отношение, по-прежнему демонстрирует поддержку войны со стороны большинства. Запад приложил мало усилий, чтобы заставить российскую общественность принять правду о войне на Украине. Чтобы сделать эту точку зрения приемлемой для российской общественности, она должна быть одобрена незападными странами, которые воспринимаются как более нейтральные и объективные, такими как Китай или Индия. Россияне, скорее всего, отвергнут чисто западные усилия.
Более того, аналогичные настроения разделяет и российская элита. Непреднамеренным последствием санкций против богатых россиян стала консолидация элиты, даже тех, кто критиковал и критикует Путина. Недавний опрос показал, что поддержка войны наибольшая среди богатых (с обычными оговорками о возможности неправдивых ответов, конечно). Потеряв свои деньги, бизнес и недвижимость на Западе (уже было объявлено, что они не будут возвращены), они, похоже, сократили свои позиции и, можно ожидать, что они будут удерживать свои интересы и власть внутри России до тех пор, пока они могут.
Поскольку на карту поставлен суверенитет, сценарий конфликта будет отличаться от описанного выше. Обычная фаза будет короткой, если она существует, в то время как эскалация до ядерной стадии будет более вероятной. Это не обязательно будет означать полномасштабную ядерную войну, хотя, по крайней мере, на начальном этапе. Три варианта для России кажутся возможными, в зависимости от того, насколько сильным будет давление Запада:
- Подземное ядерное испытание.
- «Демонстрационный» взрыв над необитаемым районом (например, Арктикой).
- Ограниченное – возможно, однократное – применение против дорогостоящей невоенной цели в неядерном государстве НАТО. Выбор цели будет зависеть от того, какая страна будет рассматриваться как находящаяся на переднем крае усилий по удушению России.
Заключение
Российская война против Украины является первой, в которой ядерное оружие проявляется с таким выдающимся положением, а красные линии настолько расплывчаты. Это требует осторожности с обеих сторон, и хотя эскалации до сих пор избегалось, не следует слишком сильно расслабляться.
Потенциально более опасная ситуация может возникнуть после окончания войны. Многое будет зависеть от решений, которые Запад примет в отношении своей долгосрочной политики в отношении России. Осторожность и осторожность будет трудно обеспечить во все более напряженной и нестабильной политике внутри каждой западной страны, а также среди них. Как только выбор будет сделан, остальное окажется вне рук Запада — в зависимости от его выбора россияне могут или не могут реагировать насильственно. В любом случае было бы опасно предполагать, что ядерное оружие не может быть применено вне условий войны.
Николай Соков
*Д-р Соков является старшим научным сотрудником Венского центра по разоружению и нераспространению. Ранее он работал в Центре исследований в области нераспространения в Монтерее, а в 1987-92 годах был переговорщиком по контролю над вооружениями в МИД СССР, а затем России.
Опубликовано "Канадская служба новостей" CNS Некоммерческий сайт.
Некоммерческое сообщество журналистов
